Когда славные приятели в очередной раз воспели мои тексты в своих комментариях, мысль плавно сместилась на текстовую обреченность. Если в чем-то я действительно хороша (что вообще-то неточно), наверное, стоит пытаться зарабатывать на жизнь именно этим. Но учитывая мое тотальное избегание продающего копирайтинга и смм, я не знаю, как пробить жизнеспособную дорожку для разбега этой мысли. Я могу смотреть на текст как на мертвую матрицу, если корректирую, но уж точно не допускаю подобной оптики, когда пишу. Я люблю язык, и иногда жалею, что не пошла за чертовым дипломом филфака. Господи, ну кто по доброй воле предпочтет KuJi-подкасту "Розенталь и Гильденстерн" (ладно, на этой неделе я слушала KuJi, но – оп! – с Кронгаузом). Однако, боюсь, рекомендации от стрит-арт-хантера не помогут мне в карьере.
Кстати, пяткой чую, что за четыре дня фанатичной вычитки мне не заплатят. Давит.
Книга про гормоны (генерирует мне контент вторую неделю), кажется, объяснила мою любовь ко всевозможным трапезам. Прочнее всего закрепляются гормонально-стимулирующие дорожки (в смысле нейронные связи, конечно) из детства, и мне вдруг отчетливо показалось, что все важные семейные и социальные взаимодействия тогда были за столом. Весь год – за исключением короткого отпуска – мы с родителями были вместе только на кухне (ничего не изменилось), и когда в гости приходили интересные мне взрослые, легально слушать чужие разговоры можно было опять же под
Правильным решением в черную пятницу (которая была в среду, маниакально-конвенциональный абсурд) было купить не толстовку, а курс по йоге. В любой малопонятной ситуации я открываю новый урок (еще есть новые) и никогда не разочаровываюсь (в противовес открытию интернетов).
Про обилие скобок в тексте – мы, и когда разговариваем, разветвляемся в отступлениях только так. Этот ветвистый-ветвистый мир.