Май – мой любимый месяц. Время магии и непокорности, ублажения слабостей и рафинированных восторгов. Время жить по сердцу. Но этот май не сыграл ни в пользу моих предчувствий, ни на стороне моих страхов. Он не был хуже, он не был лучше. Он просто вывернул меня наизнанку и завязал узлом. Эмоционально это было на уровне сладкого помешательства, граничащего с оргазмом, физически – аннулировало всю мою работу над собой, оставив меня в теле, не способном обеспечивать должное и желающем неведомого. Душевно я износилась до состояния дырявого носка, который бесполезно штопать.
Как одна маленькая человеческая единица может произвести столько слов, желаний, боли, напряжения, тревог и отчаяния – я до сих пор не представляю. Как она тут же генерирует поток абсолютной, слепой и немой любви – вообще загадка.
Я одновременно хотела и не хотела действовать правильно. "Быть правым или добрым?" "Справедливость или милосердие?" От праведного гнева до уничижительной вины шаг-два. И эта медленная гонка каждый день ни по разу.
Я устала, но лечь и сложить лапки мне не хватило смирения. Смириться я не могу до сих пор.
Под тяжестью головы шея стала ломаться, как в той книге про оленьи рога, но от килотонн поддержки и участия продолжает гордо разгибаться каждое утро. Пояса дружеской заботы сделали мою талию тоньше и запястья гибче, а майское солнце бронзатором прошло по ключицам.
Не то небеса, не то лукавый послали мне умопомрачительное ухаживание без романа и ожиданий. Смешно, но самые красивые мои истории никогда не намекали на любовь. Легкость и красота – в другом полушарии.
Моя любовь – плотно сбитая, надежная, гладкая, – корчится в мертвой судороге. И вместо крови продолжает сочить мед. Хочется пнуть ее под лавку в затхлую черную пыль. И забыть.
Хочется отдаться легкости, красоте, блажи, вкусу, забвению. Стать бабочкой-однодневкой и не перерождаться в июне.
Но я знаю, все будет иначе. Мой аполлон сильней моего диониса. Сильней, выше и уверенней. Это он любит утренние надежды и глубину искренности. Он смотрит на горизонт и верит, что все возможно. Он строит и оберегает. Он и есть любовь, которую никто никогда не пнет и даже не посмотрит косо.
И я верю в него всем своим эллинским сердцем.