Коротко о неуютном.
Меня очень беспокоит, что "сделать своим" можно трактовать и как "сделать близким", и как "присвоить". Полисемантичность - злая штука, мешающая быть счастливыми занудным мыслителям.
Больно смотреть, как "переодевают" любимые дома. Но ведь если мои знакомые блондины становятся брюнетами (и наоборот), это не рождает такого непримиримого раздражения. Я не против изменений, но почему-то именно городские изменения меня трогают до самого нутра. Даже в то время, когда я разбрызгивала счастье направо и налево, новости о всяких неуместных храмах и сносах делали день плохим. А сейчас я просто не понимаю, кто подбирает эти оттенки и как этот кто-то попал туда, где их подбирают.
Я хочу снова быть тем человеком, душевное спокойствие которого покупается в ближайшем книжном и кофейне. Но кажется это спокойствие теперь в категории того, что предваряет фразу "для всего остального есть мастеркард".

---

После очередного обострения какое-то непродолжительное время можно получать ни с чем не сравнимое удовольствие от того, что, допустим, не болит живот.
По такому же принципу, когда перестает бесить каждое второе воздействие окружающей реальности, можно наслаждаться тем, что идешь достаточно быстро, голова достаточно легкая, а ветер достаточно сдержан.
Пытаюсь понять, это гормональный наркоз такой или жить действительно хорошо.

---

Пока внимание продвинутой общественности крутилось вокруг Гоши Рубчинского и показа "Про Рок" (грустно, конечно, что он прошел без меня), я ела оладушки и играла в настолки в самом лучшем доме.
Там живут кошки, к которым я питаю неадекватную космическую любовь (чтобы оценить масштабы: я записала их мурчание на диктофон). Просто они правильной формы. Там вообще все правильно.
Настоящие новогодние каникулы в миниатюре.
Жалко с горки не покатались. Но на то у нас еще ползимы.

---

Удивительно, как три дня, проведенные вне дома, переворачивают все с ног на голову.
Недоуменно посмотрела на название песни, которая не выходила из головы в первых числах.
Вечера перед отъездом и по приезде имеют таинственное свойство отчуждения и дискомфорта. Сначала это слишком твое место, которое страшно покинуть, потом - нечто инородное и неприветливое. Бывает, я отвыкаю от своего за одну ночь. Какое странное "свое". И кошмарный пронзительный ветер.
Со временем тоже что-то не так. Ночь приумножает страхи, и балансируя между сном и здравомыслием можно нарисовать чудовищные варианты развития событий. Неподдельная реальность, которая испаряется вместе с пробуждением, окончательным и беспрекословным.
Всему этому конечно есть психологическое объяснение, но я продолжаю пребывать в первобытном мистическом трепете.

---

Кря гуляет по Парижу (я не знаю, причем тут Кря), а я по заснеженным сысертским лесам.
Эти леса меня одновременно и лечат, и вселяют какую-то космическую тоску.
Когда я впервые по-взрослому чертовски устала, безумно хотелось в лес, вербально и подсознательно. Может, это гены, а, может, подростковая страдальческая память. А потом я полюбила города.

Год спустя концерт Курары прошел на ура. Или это работа над ошибками, или прекрасное поле для разработки и добычи новых. Еще одно подтверждение, что все лучшее случается некалендарно и незапланированно (не один десяток доказательств мне требуется, видимо, чтобы это усвоить).
Когда я еду прятать нос под толстым, тяжелым одеялом (которое не укрывает, а утрамбовывает), нестерпимо хочется ту самую болезненно-приятную мысль, которую можно катать по кругу, утепляя ее пушистые бока, мысль с именем и координатами. Но, видимо, по пересечении определенной возрастной черты все снега тают, и отныне ты барахтаешься в океане неинтересных проблем. И все же я не думаю, что можно перестать быть феерической дурой за выслугой лет.
Даже если возраст в паспорте и в голове совпадает (вообще-то нет), экзальтированные бабищи в нас никуда не деваются, просто сидят под ледяной коркой разочарований.

Я вроде бы сделала все правильно, но ощущение чего-то не того.

---

Я поняла, что новый год - это Би-2 с симфоническим оркестром.
Я одна в квартире, где за этот год провела значительно меньше времени, чем обычно.
Мой дом - компьютер, чашка, несколько бумажных книг и Чиж.
Внутри у меня - непонятно откуда нахлынувший океан любви.
Счастье мое, я здесь и жду тебя.

Психанула и купила билет на Курару. Мои любимые грабли.

---

Это самое странное неновогоднее, но праздничное настроение. Сходила постояла у елки во дворе, свою ставить не стала.
Еще вчера хотелось просто стремительно сжаться во что-то, предельно близкое к ничто. И никакого удовлетворения от того, что я довольно безболезненно и энергоемко прожила последние три недели перед спасительными каникулами. Прошило этим состоянием безысходной неприкаянности, и я поняла, насколько счастливой была в последнее время.
Да, я по-прежнему ничего не решила. Но я научилась спокойно и, с позволения сказать, красиво пребывать в положении этой нерешенности. Поистине в нем есть толика свободы. Конечно если не накрывает гормональной волной.
Саркастически-ядовито комментируя фразы с минимальным зазором, поняла, что стала делать это в разы меньше. Боже, как бы я хотела выдавить этот яд без остатка и заполнить освободившееся место веселой легкостью.
Легче. И еще немножко. Я даже не совру, если скажу, что смогла.
Самый простой способ избавиться от страха - сказать "пора".
И в конце концов, ну кто злоупотребит моей уязвимой открытостью. Пока никто не отважился.
Единственное, что плохо - разучилась уходить в созерцательный режим. И телефон из рук не выпускаю.
На этой неделе повадилась слушать минорную музыку. Лежа в темноте. Я так делала на заре... ну вот этого всего. Хочется верить, когда наступит полдень, я не буду мучительно осознавать, что действительно нуждаюсь в объятиях.
В 1991 удивительно вкусный морковный торт. Или я была слегка очарована.

---

Свершилось. Купила билет на Ундервуд.
Я просто должна их увидеть, пока они в кондиции. Наткнулась на Петкуна в эфире Маяка - мне нужна новая аллегория, банально потому что эта аллегория уже стара.
Как обычно, мои концертные откровения случаются с задержками.
Но я слишком хорошо помню осенний день, когда впервые услышала Следи за ее левой рукой на местном Нашем - этого достаточно.
Мне уже сутки как было двадцать четыре, а они играли в Нирване. И никаких точек соприкосновения, кроме того, что моей голове нестерпимо хотелось новой жизни, а они знали, как это бывает. Потом были Товары и услуги по утрам в суровые двадцатиградусные и Точка невозврата всю мою короткую весну. И я по-прежнему мечтаю о Крыме благодаря Платью в горошек.
В четверть века я выбрала шумный домашний праздник, очевидно зря.
Но все-таки кое-что возвращается, и сейчас я могу начать эту любовь сначала, вместе с кузнечиками.

---

Собралась было написать театральный пост (плохо верится, что прошел год со дня, когда я, зарывшись в бумагу и эмоции, писала о случайной театрализации своей натуры). Составила список, посчитала пункты, будто регалии, худо-бедно вычленила рейтинг, за сим и откланялась. Мне не сложно начертить контуры своих страстей. Я люблю лаконичные моноспектакли, сценографию Кравцева, хореографию Ягодина, последовательность Зимина и моменты надломленности. Еще люблю особенное ощущение того, что вечером будет другая жизнь. Конечная, но с продолжением. Именно на такое и подсаживаются. Но кое-что я и дважды смотрю, а написать потом все равно не могу.

Под конец года закончила свой мониторинг женской прозы. Если кратко: Улицкая и Степнова - да, Кучерская и Чижова - нет (Шубина меня подвела, хотя, во всем же должен быть спектр). Книга становится фаворитом, когда ты хочешь скорее узнать, что дальше, но не можешь, потому что предложение требует перечитать себя трижды и отдать дань его совершенству. А кое-что я бросила, потому что, в отличие от искусства, обладаю ограниченным сроком эксплуатации. В общем, не знаю, насколько талантливо Майя Кучерская критикует чужие книги, но так рьяно мешать эссенцию русской классики и женские гормоны просто неприлично.

Намедни зацепило спором о новогоднем настроении и что оно такое. Как по мне, человека может делать счастливым любая чепуха, и это всяко лучше, чем не знать, чем себя порадовать. Но чудеса, к сожалению, действительно не стыкуются с календарными отметками.

Пожалуй, я совсем ничего не хочу - отрезала я и съела почти полностью плитку молочного шоколада (даже не плитку, а какое-то пузырчатое поленце). Молочного. Наверное, пыталась что-то вернуть. Тщетно - горький безвозвратно вкуснее.

---

На меня свалилась старая мысль о двухлетних циклах. Глубоких едких зарубках, остающихся на родном, пахнущем деревом пути. Ни одна из них сегодня меня не тревожит. Потому что кто-то вернулся (и, о боги, как же я счастлива от этого), кто-то совсем-совсем растаял в закромах моей никчемной памяти. Хотя, конечно, некоторые дни я до сих пор помню гораздо лучше тех, что были пару недель назад.
Спасительное ощущение обволакивает, когда я понимаю, что больше не цепляюсь за "всегда". Потому что всегда не существует.
Этот человек не будет со мной всегда. И этот тоже. Зато сегодня он смотрит мне прямо в глаза и смеется над моими шутками. И я не думаю ни о всегда, ни о совсем.
Я так борюсь со страхами? Вероятнее всего.
Когда рефлексия неуклюже крадется на своих гусиных лапках и поддевает своим рыжим клювиком мои мысли, я на нее шикаю и переключаю трек. Пока только так. Я боялась, что мы будем сидеть в обнимку и хвалиться своими нежными брюшками, а потом, позаимствовав у моржа его выразительные веки, пойдем тратить все свои (все мои) деньги. Но нет, нам всем тут нужен небольшой перерыв на побродить и прислушаться.
Астрологи вон кое-кому советуют слушать свое сердце, даже когда законы логики уверяют в обратном. Главное, чтобы сердце не пало жертвой гормонов. Физиологизация всего и вся. И я, например, встаю иногда в шесть с копейкой, чтобы послушать утренние монологи актеров, хотя здравый смысл говорит, что надежнее было бы поспать и не морозить коленки.
Мне конечно же обидно, что меня делает счастливой человек, которого я не могу ни освоить, ни заполнить. Ему просто ничего не нужно взамен. Натуральный донор. А я чайка
Если ты меня слышишь, у меня традиционно: ведро глинтвейна, искорки в смехе и в глазах.
Я даже буду чуточку больше стараться.)

---

Современность лишает тебя созерцательности. Кричит, что уничтожает пассивность всего-то лишь, провоцирует включенность и действие. Но. Дело не в неспособности действовать, дело в желании проникнуть через исключение себя, а не включение.
Это я к тому, что современное искусство не даст тебе сидеть на стуле и смотреть. Оно будет тебя водить, кормить, вопрошать, бесить. Здесь надо ставить восклицательные знаки и радоваться. Экшен.
Но то самое чувство, что ты распыляешься на имитацию чего-то.
Читала утром рассказ хорошего учителя: мол не буду делать вид, что уроки - это сплошной интерактив и веселье, потому что уроки - это труд и обязанности. Просто можно организовать его нескучно.
Также и тут. Вовлечение - это чудесно, но пока тебя вовлекают, реальность (та самая, которая не твоя, которую сделали вне тебя, за тебя и лучше тебя) крошится и мелеет.
Не то чтобы я против, но очень смешанные чувства после первого по-настоящему современного театрального опыта.

---

Ну и про всякое.
Сансара немного взбодрила. Тот случай, когда выпил пол-литра какао, тебя разморило и в мыслях "усесться бы куда помягче", но сначала стоишь полчаса проветриваешься, а потом потихоньку начинаешь двигаться. Больше всего удовольствия было от разглядывания Гагарина. Когда впервые увидела его странные танцы на разогреве у Мумий Тролля, ни за что не представила бы, как через четыре года куплю билет на это (в последний день, по удвоенной цене). Да, я не понимала текст песен, которые слышала впервые (я в общем-то никогда не могу похвастаться этим в Доме печати), но - что удивительно - из всей представленной здесь линейки вздохов уральского меломана, это, кажется, самая близкая мне по духу исповедь лирического героя (он бредит, разумеется).

Курара. Если ты ждала теплую ламповую акустику в зале с торшером и подушками, то ты, девочка, дура. То есть, по факту, все ингредиенты были на месте, и тем не менее это все то же мочилово - за исключением толчков в спину и оглушительного свиста. Боже, как я люблю гитарную музыку. Как я не люблю фанатов в подпитии на акустическом концерте. Хотя в том году было замечательно. Вокруг меня был воздух, а "танцы" были где-то за колонной. Не знаю, почему его голос - самый стабильный мужской голос в моей жизни. Понятия не имею, почему беспрекословно слушаю про пальто по дороге домой. Он настолько же инородно выглядит на этих шабашах с бубнами, насколько по-родному рассказывает мне, как начинается утро. Я люблю какую-то рафинированную Курару, ненастоящую. От этого саднит.

О, Вера. Ты вдохновила меня на многое, несмотря на то что я, конечно, не вижу во всем этом твоем развязном великолепии себя. Мне все это петь - как тем мужикам орать "я несуразная". Непонятно, откуда эта неподдельная симпатия берется. Но мы повторно пошли "вскидывать руки в неистовом танце". Хотя я рук обычно не поднимаю (вот правда, нигде). Это идеальный концерт, в общем. И наши места в первом ряду.

Очень хорошо помню ощущение тоскливой завершенности после таких вечерних вспышек. Треки по кругу и маленький новый культ до следующего героя. Ушло. Ни одной из этих, безусловно сильных, вещей меня не накрыло.
Первыми двумя, возможно, из-за биеннальных приключений. Когда каждый новый день затирает предыдущий, просто потому что ты больше одного дня в себе не умещаешь. Красиво, пестро, но глубина каждой дорожки сокращается, и, спустя время, ветрами перемен разравнивается почти все.
Почему морские танцы разбились о первое же серое ноябрьское утро - загадка. Может, потому что всю ту неделю я чувствовала себя совершенно гладким бильярдным шариком. Тяжелым и белым. Без памяти и потенциальной энергии. Но по-прежнему включенным в игру. По правилам той игры нужно было танцевать.

Сегодня прочитала, как дофамин отстраивается насыщенностью и частотой таких вещей. Немного понятней, как играть в бильярд. Но вообще-то

хочется, конечно, целоваться

---

Есть люди, с которыми мне, кажется, никогда не наговориться.
Кажется, скорее всего, потому что не было никогда возможности хоть как-то приблизиться к этому состоянию насыщенности.
Нравится песня - можешь слушать сколько угодно раз (хотя вк сейчас и мешает), пока не уйдет в папку "люблю, но не могу".
Нравится еда - наслаждайся, главное чтоб не деликатес (к вопросу о том, сколько улиток со шпинатом я съела за лето).
В любом случае все это можно купить.
Не купить только время и возможность наговориться всласть.

На повестке: неприкаянность, Сансара, Курара, прочее г АлоэВера.

---

В конце прошлого моего года был пост, захлебнувшийся лирикой и зефиром.
Еще один год прошел, пережевывая какой-то чесночный хлебец. Пряно, диетически, полезно.
Нет, вот эти все порхающие юбки, запахи рассветов и карнавальные выходки были, конечно.
Но вперемешку с серьезной, грузной, тошнотной усталостью, разочарованием и апатией.
Я не прописала и не прокрутила на своей ментальной мясорубке эти сочные куски, о чем жалею. Потому что, когда все меняется само собой, подобно погоде, ощущаю эффект невозделанности.
Но совершенно ясно: чем проницаемее делаешь свои границы, тем больше получаешь извне. Многие люди, которых я считала чужаками, стали ценной подпиткой, когда появились силы радоваться и впускать.
Хотя, конечно, настоящая радость выросла из не фильтрованной разумом возможности просто быть.
Самые ценные ресурсы - люди и время. И время быть с людьми. Это настолько намоталось на стержень мышления, что я было начала терять склонность к созерцанию. Было мало воды, которая не для заходов, а для красоты.
Моя щенячья преданность случаю стала потихоньку эволюционировать в нечто более кошачье-сдержанное. Хотя я по-прежнему нервничаю после каждого пропущенного и упущенного. Вибрация на новых телефонах так неуловима.
Развязалась полностью с альма матер, который тоже эволюционировал, во что-то совершенно чужеродное. А кумиры начинают стареть прямо на моих глазах, печально.
Нашла новые места силы и дурацкие вкусовые привычки. Еще немного смелости, там, где ее, казалось бы, не приходилось ожидать.
Ну и, конечно, сейчас мне все это видится маленьким, резным и симпатичным. А между тем глобальности хватило. И, надеюсь, еще прибавится.

---

Иногда желания сбываются просто как по щучьему велению.
Начиная от тюбика крема, который все никак не можешь купить.
Заканчивая выходным, который все никак не можешь распланировать (ура, у меня еще одна смена на этой неделе).

---

В общем, да, это будет фиксироваться в режиме аврала и бесформенности.
Мокрый снег немного отстал от листьев и дал им пошуршать. Я наконец-то поняла, что самая красивая тень на улице Орджоникидзе.
Попробовала восемь разных пирогов за раз! (цифра не точная, сбилась со счета) Попробовала быть такой же непосредственной и счастливой, как внезапно оказавшиеся рядом феи.
Познакомилась с человеком, который фотографирует котиков лучше всех на свете.
Побывала в трех разных ДК (один - бывший и головокружительно совершенный, другой - партизан и красавец, третий - самый близкий и мистически перевоплотившийся).
Была в баре (логично и безыскусно вспомнился мой милый из 2011го). Варила суровый полуночный какао на чужой кухне (такое ощущение, что готовлю я исключительно на чужих кухнях).
Ела пасту на 51 этаже.
Провожала день на крыше, наблюдая грозных ворон.
И два спектакля за неделю - как в старые добрые времена (Фукалов достоверен, в отличие от грузин). Оратория еще.
Яценко, выворачивающий наизнанку своим взглядом и любовью.
Какое-то немыслимое количество объятий за день. И десять долгожданных лиц, вглядывающихся в экран за моей спиной.
Мне нужно сердце чуть побольше, чтобы увеличить площадь соприкосновения с этим всем.
Это же компенсация, а не аванс, да?
От благодарности чешутся даже лунки ногтей.

---

Пытаюсь и не могу нащупать природу этого саднящего расстройства, приходящего после общения с очень красивым, очень удачливым, очень талантливым человеком.
Я умею восхищаться, умею купаться в немыслимых историях и фантазиях, но, как только закрываю калитку, ощущаю боль, как от инородного предмета, которого внутри быть не должно.
Она точно такая же, как тогда. Кажется, если закрою глаза, смогу восстановить даже последовательность мерных отголосков по всему телу.
Испытывать несоразмерность людям, которых готов любить - пожалуй, одна из самых истощающих вещей.

В отличие от всех я обычный.

Между гопником и министром культуры, ага.

---

Не успеваю (или уже и не стремлюсь) записывать. Фиксировать, упорядочивать, перекатывать (на языке) туда-сюда.
Рефреном постоянно "быстро, очень быстро".
Ягодин (спустя два года взаправду любимый)
Манифесто (будоражащий)
Дни Турбиных (филигранный)
Сарабьянов (настоящий!)
Тимур Новиков (красивый!)
Райкин (уникальный)
очаровательная Юльчина семья
какая-то ирреально прекрасная Нюся с реальными важными словами
много снега и ветра (для октября-то)
улыбок еще больше.

Фоном женская неприкаянность и Курара.
Какао уже, наверное, литра два. Приносит. Иногда даже улыбается.
Приезжаю на Уралмаш - начинаю реветь. Скучаю очень.
Деревья сбросили листья, как шубу, сразу. И любимое мое тоже.
Не жалею солнечные дни. Слова больше.

Хорошо.

---

Мы имели счастье открыть биеннале.
И без иронии.
Такое количество возгласов, переживаний, мурашек, помутнений рассудка, улыбок, черных нарядов, яркой помады, кофе и (о боже) алкоголя редко в какую неделю способно уместиться.
Во мне слишком много вдохновения, чтобы достоверно вспомнить все, что этому предшествовало.
Нет, я не обогемлюсь.
Да, я в эфемерной, намагничивающей воздух влюбленности без объекта и цели.
Люди как арт-объекты, поступки как эксперименты.
Держала в руках свежие, хрустящие гортензии, вела себя странно, смеялась.
Надеюсь, все вовремя.

Звучи.

---

Абсолютная безмятежность.

Восхитительная ночь без мыслей, со звездами и особенно прекрасным городом. Спасибо.
За 12 часов можно прожить маленькую историю и насладиться ею сполна.